О Гусовском и его главном произведении «Народная воля» побеседовала с художником Миколой Купавой, который подготовил к изданию иллюстрированный настенный календарь на 2023 год, посвященный 500-й годовщине «Песни про зубра».
— Господин Микола, что из себя представляет ваш календарь?
— Замысел был такой — представить в нем произведения белорусских художников на тему «Николай Гусовский и его время». Все же 500 лет «Песни про зубра» — знаковая дата для Беларуси. В календаре размещены репродукции картин и изображения произведений Арлена Кашкуревича (он — первый иллюстратор поэмы), Михаила Басалыги, Алексея Марочкина, Геннадия Асташонка, Льва и Сергея Гумилевских, Павла Татарникова, Владимира Крюковского, Алеся Ксендзова, Алеся Шатерника. Также я включил произведения старых мастеров — Яна Матейко, Томаша Маковского, Антона Каменского… календарь в начале года вышел в издательстве «Тэхналогія» по предварительной подписке. Учитывая, что тираж совсем небольшой, можно уже сегодня сказать, что это — библиографическая редкость.
— Чем имя Гусовского значимо для белорусской культуры? Писал на латинском языке, поэму свою издал в Кракове…
— Но ведь он сын белорусской земли! Хотя и неизвестно точно место его рождения (поселений с названиями Усово, Гусов, Уса в Беларуси немало), но, несомненно, поэт из Гусова — с нашего края. Теперь, кажется, с этим все согласились. А раньше и поляки претендовали, и литовцы, и украинцы. Литовцы особенно активно. Расставила все точки над «и» выставка, которую сегодня можно уже назвать исторической. Устроили ее мы, белорусские художники, в 1980 году, тогда как раз отмечалось 500-летие самого Гусовского. Ведь мы и тогда уже понимали, что Гусовский — наш. И «Песня про зубра» — памятник древней белорусской литературы. Гусовский же в поэме признался, что усваивал грамоту по книгам, писанным кириллицей. И вспоминал, как «спадзеючыся на каня, глыбокую плынь Дняпра пераплываў, калі звер уцякаў праз воды». Некоторые исследователи на основании этих слов делали вывод, что Гусовский с Могилевщины. Но охоты тогда кочевали от пущи до пущи. Поэт, видимо, был сыном лесничего. Кстати, в тогдашнем Великом Княжестве Литовском было около сотни пущ, больших и малых. Самая восточная находилась на Витебщине, в окрестностях нынешнего Городка.
Портрет Николая Гусовского. Художник Евгений Кулик. 1980 год.
— Так в Городке стоит памятник леснику Тарасу — герою знаменитой поэмы «Тарас на Парнасе».
— Вот-вот, Так что пущанские традиции там давние. И, потом, не забываем, что «Песня про зубра» писалась для папы Римского Льва X, который любил искусство, интересовался Великим Княжеством. Это значит, что ВКЛ тогда было цивилизованным государством, никоим образом не задворками Европы. По легенде, поэма Гусовского была своеобразным дополнением к чучелу зубра, дарованному папе.
— Недавно подобный подарок — чучело льва — прибыл в Беларусь из Зимбабве. Да что-то не нашлось зимбабвийского поэта, чтобы «песню про льва» написал…
— Видимо, не нашлось (смеется). Поэму на уровне Гусовского написать не так просто. Это гениальное произведение. Это — наше сокровище. Три фигуры, на которых, как на трех китах, держится наше средневековье — Франциск Скорина, Николай Гусовский и Ян Вислицкий, автор знаменитой «Прусской войны» (1516). Кстати, я сделал к этой поэме рисунки, но она уже восемь лет лежит без движения в издательстве «Мастацкая літаратура».
— Хорошо, что в свое время вышла «Песня про зубра» (тремя изданиями — общий тираж 25.000 экземпляров). Сегодня и она лежала бы.
— Я помню, как поэма в 1973 году вышла впервые — в переводе Язепа Семежона, с графикой Арлена Кашкуревича. Я тогда учился на третьем курсе Театрально-художественного института. Это было большое событие. На работу Арлена Михайловича мы смотрели с завистью и уважением. Кашкуревич вообще гений книжной иллюстрации, украшенные им книги — уникумы.
— Не менее знаковым было и издание 1980 года, проиллюстрированное Евгением Куликом. На него и сегодня охотятся коллекционеры-библиофилы.
— Помню, когда Евгению выпал такой почетный издательский заказ, возникла одна проблема, которую он вынес на дружеское обсуждение — как должен выглядеть Гусовский? Тогда Алексей Марочкин, Геннадий Соколов-Кубай, Виктор Марковец и я пришли к нему в мастерскую, расположенную напротив КГБ на славном «Чердаке», и Кулик показал свои наброски. Мы посмотрели и согласились — образ был найден удачно. Он был взят за основу другими художниками, участниками будущей выставки. Ну, чтобы разнобоя не было. Каждому были розданы тематические планы, участвовало около полусотни творцов.
— А по-моему, Евгений Кулик особо ничего не искал, изображение Гусовского похоже на автопортрет художника. Кулик самого себя нарисовал!
— Согласен, сходство очевидное. Так разве сам Евгений — не среднеевропейский типаж? В книге еще кое-что узнать можно. Скажем, молодая девушка с младенцем на руках — это светлой памяти Наталья Санько. Сначала ее Михаил Романюк в национальных костюмах сфотографировал, а потом по снимку Кулик рисовал иллюстрацию. Так что относительно белорусского национального образа, книга «Песня про зубра» 1980 года издания — одна из самых правдивых.
— В книге встречаются изображения Погони. В 1980 году это не вызвало возражений?
— Вызвало! На выставке книга и оригиналы рисунков были выставлены на специальном стенде. Приставленный к художникам идеологический работник все задокументировал, пришел к тогдашнему председателю Союза художников Владимиру Стельмашонку и говорит: «Как вы такое могли допустить? Там же шестнадцать Погонь!». А Стельмашонок в ответ: «Ну и что? Это же наша история. Погоня — государственный символ того времени». На этом вопрос был снят. В общем, та выставка показала всему миру, кто мы такие. С помощью Гусовского мы продемонстрировали, что Беларусь — Европа, что белорусы — отдельный народ, ничем не хуже других народов. Ведь выставка показывала не колхозно-совхозную буденщину, а золотой век нашей истории.
— Слухи о той выставке лет пять по Минску ходили.
— Потому что все было продумано заранее: выставка к 500-летию Гусовского, издание книги, вечеринка в театре Янки Купалы, которую устроили Минский горком партии и Союз писателей. Помню, вел ее Максим Танк, выступал Язеп Семежон. Добавлю о книге: Евгений Кулик выбрал соответствующую, «под древнюю», бумагу, большой формат, для книги был сделан специальный футляр. Тогда это называлось улучшенным полиграфическим исполнением. Художник каждый раздел начал заглавной буквой с зубром, показал великого князя Витовта как мудрого государственного деятеля, сидящего на троне под Погоней. И книга стала памятником не только Гусовскому, но и Кулику.
Юбилейный календарь
— Существует, если не ошибаюсь, три перевода «Песни про зубра» — Язепа Семежона, Натальи Арсеньевой и Владимира Шатона. Вам какой больше нравится?
— Однозначно семежоновский. «Неяк у Рыме пры сціжме людзей незлічонай / Сведкам відовішча быў я — бою быкоў на арэне… / Хтосьці сказаў: «Як у нас на зубрынай аблаве». / Ну, дык пакрочым на поўнач, у нетры лясныя…». Поэтично, торжественно, язык доступен. Семежон, безусловно, мастер. Можно сказать, что с выставки памяти Гусовского и с «Песни про зубра», украшенной Евгением Куликом, началось наше новое Возрождение. Помню, как вскоре после годовщины в Минске появилась улица Николая Гусовского — как результат праздничных мероприятий. А потом, как грибы после дождя, стали расти разные неформальные сообщества.
— Чем актуальна написанная 500 лет назад «Песня про зубра»?
— Она популяризирует историю и культуру Беларуси в мире, воспевает национальный патриотизм, прославляет деятельную, свободную и мужественную личность. Как писал исследователь Виктор Дорошкевич, в «Песне про зубра» «живет душа белорусского народа». Зубр в поэме — символ родины, ее могущества. К тому же, поэма — отчетливо антивоенное произведение. Вот послушайте: «Войны! Злачынная справа — вайна выклікае / гнеў мой і слёзы, і боль. Без падтрымкі, бясконца / Войны вядзём мы за ўвесь безудзельны свяшчэнны / Брацкі саюз хрысціянства з навалай з усходу». Разве эти строки сегодня не актуальны? Еще как актуальны!
— Но почему признание к Гусовскому на родине пришло так запоздало — аж через четыреста пятьдесят лет?
— Да, раньше его оценили в Польше, еще в XIX веке. Переводчик поэмы на польский язык Ян Каспрович поставил Гусовского рядом с Адамом Мицкевичем. Что касается Беларуси, то признание произошло бы гораздо раньше, если бы Беларусь была независимым государством, а не российской колонией (в царской России, а потом в СССР). Конечно, это аномалия, это ненормально, что целые века мы не знали о Гусовском. Как не знали и об остальной нашей латиноязычной литературе, а она — богатейшая, там десятки имен: Симон Будный, Андрей Римша, Соломон Рысинский, Гальяш Пельгримовский, тот же Ян Вислицкий…
— Известно ли вам, как 500-летие «Песни про зубра» собирается отметить государство?
— Ничего никому неизвестно. Надо, что возможно, делать хоть общественными усилиями. Поскольку я в это уже ввязался, подготовив календарь, то должен продолжать. В планах сделать концерт, потому что, например, у «Хорошек» есть целое отделение — с охотой на зубра, с оригинальной музыкой, сейчас я пытаюсь договориться с Валентиной Гаевой. Думаю, что должна подключиться Академия наук и провести научную конференцию, Иван Саверченко в курсе, пообещал помощь. Ну и юбилейная художественная выставка у нас запланирована — хотим по возможности сделать реконструкцию той, уже легендарной, и новых произведений немало появилось. Художники готовятся, есть просто шикарные работы. Скажем, известный наш скульптор Алесь Шатерник специально на выставке представит проект памятника Гусовскому. Я убежден, что автору «Песни про зубра» в белорусской столице обязательно должен стоять величественный памятник!
