Трудно писать о чиновнике в условиях диктатуры. Если ты (редактор независимой газеты) пишешь о нем одобрительно, это может стоить ему нервов. Если ты его ругаешь, это также претит его самолюбию. Поэтому о чиновниках теперь чаще молчат — все равно как о живых покойниках. Или (умные люди) все-таки ругают: оно надежнее.
Поэтому не буду писать про чиновника, буду писать про оперу.
Национальная опера — это событие. Конечно, театр сейчас не играет такой роли, как в XIX веке, какую впоследствии играло кино — в первой половине ХХ века и телевидение — во второй его половине. Эта роль теперь — к счастью или на беду, но по-моему к счастью — принадлежит Интернету как платформе, где централизовать контроль и режиссура все-таки тяжелей. И тем не менее, опера — это Опера. Произведение, великое произведение.
«Седая легенда» по Короткевичу на открытии сезона в Опере — это заслуга министерства, руководимого Павлом Латушко.Как и обновленные памятники, фестивали. Это итог трех лет работы, которую министр Латушко последовательно, но осторожно старался омолодить, оживить, дать импульс.
Музыка Смольского мощная и, действительно, ничуть не устарела.Музыка стоит того, чтобы открывать ею каждый музыкальный сезон. О режиссерских и вокальных достоинствах постановки исчерпывающе написал знаток оперы Сергей Русецкий (пока есть такие люди, как Русецкий , будет и культура).
Меня в «Седой легенде» впечатлило больше всего то, что из сюжета напрочь исчезла тема народного восстания.У Короткевича это была опера о восстании, а в Панджавидзе-Смольского в 2012-м это опера о любви.
Благо хоть реплику про «кляты» [проклятый] Могилев не вырезали из стихов Короткевича. А могли бы!
Именно композитор, Смольский «срезал с постановки то, что не соответствовало реалиям сегодняшнего дня». «Темы народного бунта, как в первой версии оперы и повести Короткевича, нет», —признается маэстро в программке спектакля.
В новой версии оперы нет никаких аллюзий на современность, нет переосмысления.Это тщательно восстановленный документ эпохи, из которого вычищено все, что может навести на «неправильные» мысли.
Роли народа в истории нет. О том, как народ использует столкновение элит и как элиты используют народ в своих интригах — тема не раскрыта.Зная, каким был Короткевич, можно смело сказать, что он бы скандалил, если б был жив. Впрочем, если бы дольше прожили Короткевич и Гениюш, возможно, и история пошла бы другой дорогой, и «срезания» сюжета до самых костей не последовало бы?
Постановка вышла неглубокая. Это не «Борис Годунов» и не «Макбет», хотя музыка — шедевр, а сюжету — далеко до бродвейской мелодрамы.Не впечатлил и народ, непонятно зачем вылетающий на сцену с топорами. И наемники — они и в Африке наемники.
Но, тем не менее, это национальная опера. И это гениально.
Павел Латушко, ходят слухи, уже получил агреман в качестве Чрезвычайного и Полномочного Посла Беларуси во Франции. Каким будет его приемник, будет ли он разговаривать по-белорусски, и какова будет его политика, в том числе и репертуарная политика? Сохранит ли он подходы и «легенды», которые исповедовал Латушко? Зависеть это будет и от личных убеждений человека, и от политического заказа, ведь и то, и другое имеет значение в такой системе.
Пока создавалось впечатление, что Латушко — скорее уникум, исключение, а не репрезентация определенной политической группировки — которая хотя и служит власти, но четко следует национальной линии.
