Первый суд. Фото из личного архива Дмитрия Борейчука
Историю Дмитрия мы уже рассказывали. В 2020 мужчина собирал подписи за Бабарико, потом активиста задержали прямо в КГБ, куда тот принес ходатайство об освобождении Бабарико из СИЗО. Упомянули о Дмитрии снова в 2022 году и после этого спокойной жизни уже не было. Мужчину заставили обговорить себя и признаться в регистрации в плане «Перамога».
— На Окрестина в одноместной камере размером 1,7х3 метра (включая туалет, который ничем не огражден) содержится от 7 до 9 арестантов.
Дмитрий вспоминает, что шконка, которая прикалывается к стене, в Окрестина никогда не поднимается. В распоряжении арестантов только бетонный пол и площадь около половины квадратного метра на человека.
— Конечно же, никаких матрасов не выдают. У арестантов забирают все личные вещи, даже зубные пасты и щетки, книг и журналов нет. Прогулок люди на Окрестина лишены. Доступа к медицинскому обслуживанию нет. Редко у фельдшера можно выпросить самую простую таблетку во время утреннего обхода. И это все считается нормой для задержанных по политическим мотивам.
Сильные боли в животе у мужчины начались еще на Окрестина, но там игнорировали все его жалобы на плохое самочувствие. Сразу же после освобождения Дмитрий обратился в больницу и его госпитализировали.
Страшно думать о том, что было бы с ним, если бы не посчастливилось выйти на свободу — хотя бы под подписку о невыезде. Но благодаря «Байсолу» Дмитрий вместе с семьей эвакуировался в Польшу, где проходит лечение. Ему провели операцию и удалили опухоль вместе с частью кишечника. Вы можете поддержать Дмитрия и поучаствовать в сборе для него.
По данным правозащитного центра «Весна», среди политзаключенных в Беларуси немало пенсионеров, а также людей с инвалидностью и тяжелыми заболеваниями. Самую старшую из них — 75-летнюю Наталью Таран — осудили на три с половиной года колонии за оскорбления. Она еще не вышла на свободу.
Можно упомянуть и 63-летнего активиста и краеведа Владимира Гундаря — это человек с инвалидностью, у него нет ноги. Однако в СИЗО ему не разрешили оставить протез, не передавали необходимые лекарства: высокое давление спровоцировало гипертонический криз. Кроме того, он попросил передать в СИЗО более сильные очки и новые таблетки от сердца. Его осудили на 18 лет колонии в условиях усиленного режима. Гундаря часто бросают в карцер, он неоднократно объявлял голодовку.
К сожалению, такие случаи не единичны. Правозащитники «Весны» отмечают, что после 2020 года администрации мест лишения свободы создавали для политзаключенных условия, которые приближались, а часто достигали уровня пыточных.
По данным на 18 февраля 1418 человек в Беларуси признаны политзаключенными. О многих известных белорусских политзаключенных нет сведений очень долго. Уже 368 дней письма не доходят до Марии Колесниковой, 374 — до Максима Знака, 292 — до Виктора Бабарико, 363 — до Игоря Лосика, 346 — до Сергея Тихановского.
Читайте также:
«Когда попал на Окрестина в 2022 году, подумал: блин, как же хорошо было в 2020!»
«Синдром внезапной смерти». Появилась новая версия, от чего умер Навальный
«Мне только хочется, чтобы она выжила». Сестра Марии Колесниковой — о годе без связи с ней
