Олег Кирлик. Фото из группы по его поддержке в телеграме
Думал, что рука оторвалась и лежит в рукаве
Олег уехал из Беларуси после событий 2020 года. В Польше получил международную защиту. Работал тут электриком и курьером, снимал комнату в хостеле. То, что изменило его жизнь, случилось в ноябре 2023 года, когда мужчина ехал на скутере за очередным заказом.
«Шел дождь и было очень мокро, — рассказывает белорус, — я был в очках для зрения и в шлеме с расцарапанным пластиковым забралом. Когда я заходил в поворот, не заметил столб. Он как будто появился из ниоткуда, как будто мгновенно вырос перед самым носом. Нос я успел увернуть, а вот плечо — нет».
Мужчина поднялся и понял, что чего-то не хватает. Руки. Он её не чувствовал и думал, что та оторвалась и лежит в рукаве куртки. Но так только казалось. Чтобы прийти в чувство, белорус сел в сугроб и стал дожидаться врачей.
Олег — очень эмоциональный человек. Страх за свою жизнь и испытанный шок привели к срыву, из-за чего мужчина вел себя в больнице «немного неправильно». Он не отвечал на вопросы, не давал документы и лишь повторял: «У меня есть брат».
Брат приехал через некоторое время и помог во всем разобраться. В конце концов Олега отвели в рентген-кабинет, чтобы сделать снимок.
«На снимке кость была целая, перелома не было, — говорит Олег. — Я тогда подумал, что значит, у меня все хорошо, а боль со временем пройдет, я ее просто перетерплю. Врачи мне посоветовали купить ибупрофен».
У мужчины не было медстраховки. Доктора сказали принимать обезболивающее, а если боль не пройдет, то прийти к ним ещё раз.
Врач сказал: «Ты инвалид»
Боль не проходила, а ибупрофен не помогал. Стало только хуже. Олег рассказывает, что любое прикосновение к руке причиняло боль, даже капли дождя, которые на нее падали.
Через три недели мужчина стал ощущать, что что-то не так: «Слишком долго болит». Начались и видимые изменения, рука стала усыхать, менялся внешний вид кисти, предплечья, плеча, лопатки.
«Я терпеть эту боль могу, но видеть эту руку… — говорит мужчина с дрожью в голосе. — Я видел эту кисть, которая усыхает. Она стала худой. Большой палец вытянулся как суперлайк».
Из-за проблем со здоровьем мужчина не мог продолжать работать, и у него заканчивались деньги. Чтобы заплатить за хостел, пришлось продать автомобиль.
Вырученную сумму также потратили на визиты к частным врачам: неврологу и травматологу.
Врачи прописали обезболивающие, витамины и направления на обследования: МРТ шейной зоны и плечевого сустава, а также исследование нервов руки. Они же озвучили и предварительный диагноз: повреждение или отрыв нервных окончаний от спинного мозга.
«Когда я пришел к травмотологу, он увидел меня и испугался, — говорит Олег. — Дядьке 60 лет, а я вижу, что он занервничал. Он начал ходить вокруг меня, смотреть, слушать. Он сказал: «Присядь, парень, ты в Беларусь не можешь поехать? Потому что здесь ты не вывезешь. Ты инвалид». Тогда я понял, что все серьезно.
В Беларусь мужчина поехать не может. Он участвовал в акциях протеста 2020 года, причем очень активно и в чем-то безрассудно. Олег вспоминает, как бежал навстречу подъехавшему бусику с ОМОНом, чтобы отвлечь их внимание, и дать остальным людям возможность убежать: «Они погнались за мной, а я без проблем ушел от погони».
«Тысячи не хватает? Так лови!»
Где-то две недели назад белорус понял, что терпеть больше нет сил, надо что-то решать, надо найти где-то деньги на обследования. Брат как мог помогал Олегу, но у него были и свои проблемы: нужно было заплатить за аренду квартиры и помещения для тату-салона.
«Однажды брат мне прислал эсэмэску, — пытаясь сдержать слезы говорит Олег. — Давай, может, попробуем попросить помощи в чате диаспоры. Я сказал: «Давай попробуем». Он попросил скинуть документы, которые остались после посещения докторов, сделать фото руки. И когда я смотрел в зеркало на свою руку, делая фото, я почувствовал безнадегу. Я в первый раз заплакал».
Братья разместили пост в чате в фейсбуке 16 января. Белорусы откликнулись. Олег, улыбаясь сквозь слезы, говорит, что, когда брат ему сказал, что пришли первые 10 злотых, он офигел: «Это было как свет в конце тоннеля». Потом пришло еще 20 злотых. Еще 20. Еще 30. Олег говорит, что в холодильнике у него тогда был лишь кусочек сыра, поэтому он спросил у брата, можно ли сходить в магазин и купить продуктов. «Конечно!» — ответил Павел.
«Я купил колбасы, банку огурцов хрустящих, хлеба, восемь булочек по 33 гроша, молока, воды, майонез. Картошки купил — у меня сосед хороший, он верующий, ходит в церковь, он мне всегда помогает чистить картошку».
Сумму, которая нужна была на обследования, собрали уже к вечеру. Каждый скидывал кто сколько мог. Один человек прямо спросил у братьев о том, сколько не хватает: «Тысячи не хватает? Так лови».
Помогали не только деньгами, но и добрым словом. Олег говорит, что ему пришло много сообщений, в которых писали то, чего он никогда раньше ни от кого не слышал.
«И это было от людей, которых я даже не знаю, вот в чем дело, — говорит мужчина с дрожью в голосе от нахлынувших эмоций. — От людей, у которых, я уверен, очень много своих проблем и вопросов. Но они были все добры ко мне, как будто знали меня давно. Мне так хочется их всех обнять, причем каждого по отдельности».
«Сейчас все будет по-другому»
Врачи не дают никаких прогнозов. По словам Олега, травматолог сказал, что у него мало времени, а лечение нужно было начинать «еще вчера». Сейчас мужчина испытывает острые и резкие боли, и чтобы их не чувствовать, нужно принимать обезболивающие: по три таблетки утром и вечером и два укола в день.
«Пальцы у меня немного двигаются, я могу фигу скрутить, например, — шутит беларус. — Могу чуть-чуть сжимать. Чтобы помыть подмышку, я хватаюсь больной рукой за полотенце, которое висит на крючке, и другой рукой мою.
Братья не сдаются. Сейчас они занимаются оформлением добровольной медстраховки NFZ, которая позволит получить медицинскую помощь. Но для начала нужно заплатить штраф за перерывы в страховании — почти 1500 злотых.
Когда все будет готово, Олег планирует лечь в больницу. Когда мужчина фотографировал себя для того самого поста в фейсбуке, то ощущал себя в безнадежном положении.
«Но сейчас… сейчас я знаю, что все будет по-другому», — улыбается он.
Читайте также:
«При выезде из страны белорусы остаются такой же частью нации, как и те, кто живет на родине»
