Поле, на котором тюки сжатой соломы. Все такое знакомое и родное. Фото: «Наша Ніва»
Я люблю путешествовать. По моей жизни этого не скажешь. Я никогда не летал самолетом. Из Подляского воеводства я последний раз выезжал в ноябре прошлого года. Из-за фатально плохого состояния здоровья я не имею сил и быстро устаю, и поэтому дальние поездки для меня невыносимо тяжелы.
Изредка мне удается выбраться куда-то недалеко. И когда в одно воскресное утро я почувствовал, что имею в себе силы, а до поезда Белосток — Сувалки остается два часа — меня уже никто и ничто не могло остановить.
Погода в то утро была пасмурная, но теплая. Я люблю такую погоду. Что-то близкое для меня есть в сером небе. Впрочем, небо над Беларусью большую часть года серое. А я совсем близко от Беларуси.
Улицы Белостока в воскресное утро пусты. Люди отдыхают, идут в костелы. Когда пожил почти два года в Польше — уже вспоминаю как что-то ненормальное, что в воскресенье в Беларуси открыты и магазины, и парикмахерские, и банки. Ведь Бог дал воскресенье человеку, чтобы отдыхать — и все те продавцы, парикмахеры, кассиры имеют право провести воскресенье с семьей.
Захожу на автовокзал, покупаю свежий номер Tygodnika Powszechnego. Один мой знакомый, поляк, считает Tygodnik лучшим из польских журналов. Почитав пару номеров, должен согласиться: не помню, чтобы когда-либо читал столько качественно написанных текстов под одной обложкой. А сегодня на обложке — портрет Николая Гринберга, польского журналиста, который написал книгу о кризисе на границе.
Собственно, в направлении границы я и направляюсь. Поезд переезжает мост через реку Супрасль в Василькове, делает короткую остановку на расположенном посреди леса разъезде с загадочным названием Черный Блок. Из вагона выходит человек с пластиковым ведром, ножичком и собакой на поводке — ясно, что по грибы. Посреди туч проступает солнце. Оно освещает скошенный луг, и поле, на котором тюки сжатой соломы. Старая черная корова, привязанная на цепи, прилегла на лугу, смотрит в сторону солнца, и в сторону крестьянской избы, окруженной аллеями яблонь.
Железная дорога ведет на Гродно, но туда поезда не ходят. Впрочем, если бы поезда и ходили — сотни, если не тысячи гродненцев в нынешней ситуации не смогли бы поехать в родной город. За Соколкой поезд направляется на линию, ведущую в Сувалки. В тот самый Сувальский коридор, над безопасностью которого ломают голову многие военные и политики стран НАТО.
Линия, по которой идет наш поезд — одноколейная и с многочисленными поворотами — единственная железнодорожная связь между странами Балтии и большей частью Европы. Поезд идет медленно, замедляет ход перед переездами без сигнализации, медленно проезжает мост, на котором что-то ремонтируют.
Солнце освещает леса. В какой-то момент видны далекие пространства бывшей Гродненской пущи, владения польских королей и великих князей литовских. Сейчас через те леса проходит железный забор, а в их гуще разыгрывается драма людей из разных стран мира, которые хотели перебраться жить в Европу — а стали снарядами циничной «гибридной войны».
Поезд останавливается на остановке Ружанысток, возле переезда между холмов и разбросанных по полю крестьянских хуторов. Новенький перрон, возведенный в рамках очередной программы улучшения инфраструктуры. Со мной из поезда выходят две женщины — старшая и младшая. Младшая везет девочку в коляске. Три поколения одной семьи.
— В какую сторону идти к костелу в Ружанымстоке, — спрашивают у меня.
— Кажется, в ту.
— Кажется?
— Ну, я смотрел по карте…
Костел в Ружанымстоке показывается из-за деревьев сразу, если немного отойти от остановки. Фото: «Наша Ніва»
Но костел показывается из-за деревьев сразу, если немного отойти от остановки. Барочная базилика доминирует над всем, что вокруг, в какой-то момент она кажется аж слишком большой для этой местности.
Справочники пишут, что костел в Ружанымстоке был сооружен в 1759—1785 годах по образцу иезуитского костела в Гродно. А веком раньше это место называлось Кривой Сток, и владели им Тышкевичи. В 1652 году у гродненского художника они заказали икону Богородицы с ребенком, и вокруг этой иконы стали происходить чудеса. Это все было в неспокойный период «Потопа», когда Речь Посполитая отбивалась одновременно от русских и шведов. Тышкевич взял чудодейственную икону, когда шел в военный поход, а вернувшись — в 1663 году пригласил из Сейнов доминиканцев и основал монастырь.
Костел в маленьком Ружанымстоке был сооружен в 1759—1785 годах по образцу иезуитского костела в королевском Гродно. Фото: «Наша Ніва»
В 1866 году российские власти закрыли костел и отдали монастырь православным монахиням. Им же досталась икона Богородицы и они увезли ее вглубь России, когда в 1915 году убегали перед наступлением немцев. Во время революции икона и пропала без вести.
В 1918 году католики вернули костел себе. Копию иконы заказали в 1929 году и, прежде чем привезти в Ружанысток, свозили икону в Рим, чтобы ее освятил Папа. Ружанысток продолжил свою славу марийного санктуария, куда добираются паломники.
Месса на 10:30 служится при алтаре, где икона Богородицы. В начале богослужения священник долго зачитывает интенции — наверное из двух сотен людских просьб: о здоровье, работе, возвращении, об окончании войны в Украине и «нерушимости нашей восточной границы». Костел хоть и большой, а негде сесть — много верующих пришло и приехало на мессу.
Костел хоть и большой, а негде сесть. Поляки остаются религиозной нацией. Фото: «Наша Ніва»
Проповедь короткая, но есть в речи священника вещи, которые заставляют задуматься. Не буду здесь цитировать или приводить своих мыслей, так как не все рефлексии о жизни и об отношении человека и Бога подходят для того, чтобы ими делиться.
Принимаю Причастие. После мессы еще раз подхожу к главному алтарю — священник благословляет людей, кладя руки им на головы.
Коротко осматриваю территорию вокруг костела. Стоит там рядом здание церкви в российском стиле, которую построили православные монахини (зачем церковь рядом с церковью — это вопрос без рационального ответа). Для посетителей открыта часть костельных подвалов. Там небольшой музейчик: стенды с хронологией истории святыни, старые костельные вещи, предметы крестьянского быта.
Часовня при ограде костела в Ружанымстоке. Фото: «Наша Ніва»
Гугл Мапс показывает, что от Ружаногостока до границы с Беларусью — тринадцать километров. До центра Гродно — двадцать восемь. Я должен вернуться в Белосток.
Читайте также:
«Впечатление немного грустное, но и через него просматривается тихая надежда»
«Мне дорога на Вильнюс сейчас открыта, но я — скучаю по Глубокому»
