Тюрьма №4 в Могилеве. Фото: yandex.by
«Раздевали три раза в день и досматривали»
«Когда я зашла, сотрудники сказали, что это тюрьма, и что расслабляться нельзя, — делится Светлана. — В четырехместной камере вместе со мной было семь человек. Когда нас стало четыре, перевели в двухместную.
На выходе из камеры застегивали наручники, раздевали три раза в день полностью в очень холодном помещении, стояли мы на кафеле. Досматривали женщины. Я у них спросила, зачем так часто это делать, что они хотят найти. Те ответили: «Бабайку ищем!»
Обуваться надзиратели не давали. Ходили мы все время в носках по плитке, а куртки забирали еще при входе. Ночью будили два раза. Надо было встать, подойти к кормушке и сказать свою фамилию», — говорит она.
«Засовывала ноги в пакеты, чтобы хоть как-то согреться»
До 20 марта все сокамерницы Светланы вышли на свободу, а к ней никого не перевели. Двенадцать дней женщина находилась одна.
«Я спросила, почему так, мне сказали, что этапов нет. Как и в Жодино, и на Окрестина, и в Барановичах, в душ они не водят, на прогулки тоже. Я даже не пыталась об этом говорить, потому что бессмысленно.
На любые вопросы они посмеиваются и глаза круглые делают. Отвечают, что это тюрьма — и все. С 7 утра до 22 вечера орет радио, Первый национальный канал. Пропаганды там не очень много, была и музыка. Сначала мы жаловались, что радио мешает, но если бы в течение этих двенадцати дней, что я была одна, радио не было, то сошла с ума бы.
Спать и даже закрывать глаза днем нельзя было. Как только увидят, начинали стучать в дверь. На полу сидеть не разрешали, только на деревянных нарах. А я не могла, так как на них было очень холодно. Сидела возле батареи.
Засовывала ноги в пакеты, чтобы хоть как-то согреться. Они видели, как я трясусь от холода, выводили и смеялись надо мной. А в последний день вообще отправили в камеру, где туалет и кран не работали. Охранники дали мне литр воды, так и продержалась.
Поговорить в камере, конечно, не с кем было. Я лепила фигурки из хлеба: крысу, машинку, цветочки. Охранник их выбросил. После этого начала из туалетной бумаги фигурки делать. Тоже выбрасывал. Это все для того, чтобы я просто сидела, ничего не делала. Некоторые надзиратели позволяли, а этот все выбрасывал. Но цветочек из бумаги со мной домой доехал», — говорит Светлана.
В таких нечеловеческих условиях женщина заболела. У нее начали болеть почки.
«Со мной вместе была женщина, ей 70 лет. Мы просили доктора, но его никто не позвал. Хотя он был при поступлении.
Я сказала, что скоро буду ходить под себя. Никак не отреагировали, доктор не пришел.
Кто еще был со мной? Остальные девушки молодые. Кто-то из них с плакатом вышел против войны, а две шли мимо украинского посольства, и их задержали. Одной дали штраф, а другой десять суток. Была сокамерница, которая каким-то образом пронесла два казенных полотенца. Не знаю, где их ей выдали. Она мне их оставила. Сначала я клала полотенца под голову, а потом ночью накрывалась ими. Надзиратель увидел и забрал их у меня», — говорит она.
Цветок, который сделала Светлана в изоляторе из туалетной бумаги
Светлана также вспоминает диалог, который у нее состоялся с милиционерами еще в РУВД Заводского района Минска.
«Я сказала, что я против войны, а сотрудник милиции стал спрашивать, где я восемь лет назад была. На такой аргумент я ему ответила, что сейчас война затронула Беларусь. И как можно поддерживать войны в любом проявлении? Я у них спросила: Неужели они за войну? Молчали».
«Когда начинаю вспоминать, то постоянно слезы от унижения такого, от несправедливости»
По словам Светланы, еда в тюрьме №4 в Могилеве примерно такая же, как и на Окрестина. Все без соли.
«Всегда холодная, из горячего только суп был. Даже чай холодный был. В основном давали картошку, но каши тоже. Мне брат передачу принес. Из одежды они ничего не отдали. Только орехи, печенье, зубную щетку и пасту. Просила свитер, ответ: «Вы же все понимаете», — делится женщина.
С охранниками-мужчинами Светлана старалась не разговаривать. Боялась, что может попасть в карцер.
Этот арест был для Светланы четвертым. Первый раз на сутках она сидела в ноябре 2020 года в Жодино, второй — в мае 2021-го на Окрестина, третий — в июле в Барановичах.
«Все они были по статье об участии в массовых мероприятиях. На Окрестина в этот раз ко мне приехал участковый. Теперь же есть закон, что если по одной и той же административной статье, то могут уже возбудить уголовное дело. Участковый сказал мне, что это не мой случай, так как закон вступил в силу в июне, а у меня была судимость в апреле. И еще поздравил с 8 марта, сказал держаться. Уже в четвертый раз мне было не так страшно. Но когда начинаю вспоминать, то постоянно слезы от унижения такого, от несправедливости», — говорит Светлана.
Читайте также:
Узнали, что теперь с топовой визажисткой Ольгой Томиной, которую задержали
Минчанин после 13 суток: «Без матрасов, без воздуха, без писем, без информации, без качественной медпомощи»
