«Сколько же ей было лет?» — поинтересовалась знакомая, когда я сообщил ей о смерти Джуны. — «66…» — «Ой, а я думала, 166!» Возглас прозвучал с такой естественной непосредственностью, что заставил вглядеться в глаза собеседницы. Нет, ни тени шутки, искреннее удивление…
Правда, я и сам удивился не такому уж почетному возрасту, в котором знаменитая в последние 20 лет ХХ века целительница, предсказательница, родоначальница советской экстрасенсорики и вообще загадочная женщина встретила свою смерть. На фоне той известности сообщение о смерти Джуны Давиташвили выглядело удивительно скромно, даже обыденно: пошла в магазин, почувствовала себя плохо, оказалось, что болела заболеванием крови…
Между тем, можно говорить, что ушел в небытие один из самых мистических символов бывшего СССР. В некотором смысле ее можно сравнить с Распутиным, предвестником социальной катастрофы — почти такая же приближенность к власть имущим и сверхчеловеческие способности по обеспечению их бессмертия. Внешне все это расходилось с официальными идеологическими установками. Но слухи о том, что Джуна спасает Брежнева и других членов и не членов от старения организма, не запрещались. Вяла опровергались, но не запрещались. Чем и решила однажды воспользоваться газета «Труд», в которой я работал собственным корреспондентом по БССР.
Вряд ли я точно припомню месяц и даже год, в котором Джуна была обещана в качестве главной сенсации на так называемом «Вторнике» «Труда» — специальном мероприятии, которое несколько раз на год проводили в разных уголках тогдашней страны, а иногда и в Москве. Думаю, что это был апрель 1984 года, поскольку упомянутый «вторник» обычно совпадал с ежегодным совещанием собственных корреспондентов, обычно происходившем в Колонном зале Дома союзов и пользовавшемся большой популярностью у москвичей, поскольку обещал не только интересные встречи, но и шикарный концерт. А то, что в числе других знаменитостей — поэтов, артистов, космонавтов — приглашена и Джуна, придавало мероприятию особый интерес.
Но Джуна перед зрителями так и не предстала. Помню, что в ожидании ее ощущалась некая напряженность. На вопросы, а где же она, организаторы отвечали что-то невнятное, направляли взгляд в потолок или просто отмахивались — не до вас…
А в это время Джуна закрылась в ванной и резала себе вены. Илья Меленевский, редактор отдела науки, и помощник Джуны в звании полковника госбезопасности в отчаянии ворвались в ванную и уговаривали Джуну успокоиться…
Что же предшествовало такому всплеску эмоций?
О том, что Джуна приглашена в колонный зал, в ЦК КПСС узнали от тогдашнего редактора Леонида Кравченко, который решил, так сказать, «согласовать». И получил приказ: «Джуну на сцену не выпускать…» Ведь вокруг нее создалась скандальная ситуация: многие иностранные посольства проявили к Джуне болезненный интерес. Шутка ли, около ста послов стремились попасть на этот вечер…
По воспоминаниям очевидцев, Джуна впала в истерику, бросилась звонить секретарям ЦК, председателю Госплана Байбакову… Но бдительный «помощник» успел отключить телефоны.
…Где-то в архивах, безусловно, скрываются иные подробности этой истории. Но и то, что известно, вызывает противоречивые мысли. С одной стороны, вызывает сомнение, что иностранных послов так уж заинтересовала Джуна. С другой стороны, кто-то из них наверняка интересовался — в надежде услышать что-нибудь конкретное о состоянии здоровья управляющих ядерной державой ее «клиентов». С одной стороны — борьба с «темной силой», разоблачение «антинауки», в русле которого опровергались необыкновенные способности «обыкновенной массажистки». С другой — пользование ее услугами в надежде на долгую жизнь и бессмертие лидерами коммунистической власти. Как бы и что бы ни скрывалось под поверхностью, полковники госбезопасности «обыкновенных массажисток» не охраняют.
…Поэтому «помощнику» вместе с Меленевским удалось отговорить Джуну от самоубийства. Из вены на руке еще вытекала кровь, когда она другой рукой произвела над пораненной то ли массаж, то ли какую-то другую манипуляцию. Илья рассказывал, что кровь моментально остановилась, исчезли даже порезы.
