Русскоязычная семья, «неформалы» и Короткевич
60-летний Алесь родился в Молодечно в русскоязычной семье. На белорусский язык перешел в 1987 году.
«Осознал себя, что я не россиянин, еще когда был в начальных классах. До этого родители часто отвозили меня на какое-то время в деревню под Молодечно, где в конце 1960-х и начале 1970-х еще разговаривали почти на литературном белорусском языке со своими региональными особенностями. Когда оставался там на более длительное время, то сам перенимал этот язык.
Из-за этого, уже будучи младшим школьником, начал задаваться вопросом «Почему так?». Окончательный импульс в этом осознании придал мне прочитанный на летних каникулах в конце 1970-х роман Владимира Короткевича «Колосья под серпом твоим», заданный для внеклассного чтения по белорусской литературе. Прочитал по-русски, так как оригинала не нашел».
Полностью перейти на белорусский язык Алесь решил уже после окончания института, когда работал на заводе.
«В то время уже был связан с, как их тогда называли, «неформалами» национальной ориентации. Процесс был нелегким, так как в той школе, в которой учился в 1970-е, не было предмета «белорусский язык», так как школа была с «английским уклоном». Поэтому пришлось осваивать чисто интуитивно».
Алесь читал книжки, журналы на белорусском языке, выписывал незнакомые слова, смотрел и слушал белорусскоязычные передачи на ТВ и радио, пользовался словарем и пытался разговаривать.
«Сначала со своим двоюродным братом, который владел языком, а потом с белорусскоязычным известным молодечненским краеведом. Разговаривал до боли в голове, так как приходилось постоянно делать в мозгах перевод с русского на белорусский. И, наконец, летом 1987 года после отпуска вышел на работу на завод уже белорусскоязычным, перед этим сменив язык коммуникации в семье, среди друзей и знакомых».
На тот момент Алесь жил с родителями, которые были русскоговорящими. К переходу сына на белорусский язык «отнеслись спокойно».
«Когда женился, то со своей русскоязычной женой и детьми тоже разговаривал исключительно по-белорусски. Никаких проблем из-за этого не было».
Половина друзей Алеся тоже русскоязычные, но «ни тогда, ни сейчас никаких недоразумений между нами не происходило». По словам Алеся, единственное замешательство было на работе, когда в году 1990-м, работая в конструкторском бюро, сконструировал штамп, на который все чертежи и документацию сделал по-белорусски.
К языку Алесь пришел через национальное сознание, а «не наоборот, как некоторые думают».
«Важно прежде всего, чтобы люди узнавали свою настоящую историю, причем неважно, на каком языке, главное, чтобы им было все понятно. Поэтому, как ни парадоксально, на этом этапе для подавляющего большинства наших сограждан, которые не могут или не хотят читать по-белорусски, нужно массово издавать популярную историческую литературу (не художественную) на понятном им русском языке.
К сожалению, эту логику не все авторы таких произведений понимают. Но именно через правдивую историю, осознав свою уникальность среди множества других народов, и наш народ постепенно придет к своему языку. Но это касается именно печатной (цифровой) продукции.
Все остальное — песни, службы в храмах, визуальная среда и так далее — безусловно, должно быть на нашем языке, а сам язык иметь статус единственного государственного. При этом без всякой дискриминации иноязычных».
По словам Алеся, язык — «это величайшее сокровище, переданное нам предками, и маркер нашей инаковости».
«Не сохраним язык — не будем иметь будущего, уйдем в небытие, растворимся среди других народов. А это нам нужно?»
«Кто, кроме тебя самого, сделает это?»
Тася Валошка [псевдоним — прим. Most] с детства читала белорусскую литературу и изучала культуру. Сознательно перешла на белорусский язык в 2020 году.
«Сначала я перешла на белорусский язык в соцсетях, через какое-то время — в обычной жизни. Я вела свои художественные проекты на белорусском языке, а после событий 2020 года это стало отражать мою позицию в обществе.
По сути, я своим примером поддерживаю и популяризирую белорусскую культуру. Я сохраняю свои корни и обращаю внимание на белорусское искусство. Кто, кроме тебя самого, сделает это?
Я чувствую свою принадлежность к Беларуси, потому что я белоруска, это мое наследие. Мне интересно, чтобы о моей стране знали другие народы. И знали не что-то общее, а конкретные вещи. Именно поэтому изучаю белорусскую культуру и распространяю знания на благо как самим белорусам, так и другим заинтересованным людям.
Процесс перехода на белорусский язык для Таси происходил довольно легко: белоруска с детства интересовалась родным языком. Но разговаривать в русскоязычной среде было немного непривычно.
«Я просто стеснялась. Однако один случай то ли в общественном транспорте, то ли в каком-то магазине, не помню точно, просто разозлил меня своим отношением к белорусской культуре. Это стало отправной точкой, когда я сознательно перешла на белорусский язык».
Тася начала использовать белорусский язык везде: читать литературу, записывать мысли по-белорусски, вести соцсети на белорусском языке, разговаривать с другими. По словам белоруски, «когда одновременно прокачиваешь все каналы, твои нейронные связи укрепляются новыми возможностями, практиковаться нужно каждый день».
«Вы можете найти книги или фильмы на белорусском языке, которые вам нравятся, и практиковаться. Один из моих любимых современных авторов Валерий Гапеев пишет для взрослых и подростков. Но я не ограничиваю себя одним автором, читаю и художественную, и исследовательскую литературу, комиксы, смотрю мультфильмы и практикуюсь. Сейчас есть много ресурсов для разного возраста, выберите интересный вам и учитесь потихоньку. Язык — необъятный, каждый день можно узнавать интересные вещи».
В материнской семье Таси все говорят по-русски, потому что «так привычно».
«Бабушка с дедушкой разговаривают на трасянке. С мужем мы разговариваем по-белорусски, потому что нам так привычно и удобно. В зависимости от окружения я могу говорить на разных языках, особенно с близкими людьми. В своей жизни пользуюсь белорусским языком».
Тася говорит, что у нее «хорошее окружение», так как она не сталкивалась с прямой критикой.
«Или мне ее просто не выражают в глаза. Однако считаю, что дружу с теми людьми, с которыми у нас одинаковые ценности.
Некоторые русскоязычные знакомые уже начали мне отвечать по-белорусски. Помню, еще один мужчина подошел к нам с подругой в кафешке и спросил, почему мы разговариваем на белорусском языке. Оказалось, что он сам давно хочет на него перейти, но стесняется. Мы были для него вдохновляющим примером. Отчасти мое окружение воспринимает этот переход нейтрально или позитивно».
Тася добавляет, что переход на белорусский язык — это «осознанный выбор»:
«Однажды я была в белорусском онлайн-сообществе, где только я разговаривала по-белорусски. Со временем стало ясно, что мой выбор вдохновляет людей. Они тоже к нему стремятся, но стесняются проявиться. Знаете поговорку: «Глаза боятся, а руки делают». Вот и вы так же можете делать: начинайте действовать, а остальное подтянется».
Белоруска считает, что язык — это часть культуры, а культура — осознание себя.
«Проще говоря: нет языка — нет народа. Перед влиянием разных культур у нас есть все шансы показать свою историческую культуру, свое наследие. Через свои дела, через свой язык.
Другие языки помогут вам путешествовать по разным странам, например. Но когда вы возвращаетесь домой, вы же возвращаетесь к себе, а не в другую страну. Так и с языком — это неотъемлемая часть каждого белоруса.
Если вы хотите возвращаться к себе как хозяин, а не как гость, вам нужно ценить то, что у вас уже есть. Без языка культура не полная, это как ободранное дерево. С помощью языка можно свернуть горы в культурном плане. Жаль, что небольшое количество людей это осознает. Но, если в вашей жизни язык будет присутствовать хотя бы частично, но каждый день, это уже будет прорывом.
«Маленький шаг, который отделяет нас от исчезновения»
Первые мысли перейти на белорусский язык у Леонида [имя изменено — прим. Most] возникли в 2010 году, когда произошли события на Площади.
«Тогда что-то у меня переключилось. Но это было трудно сделать, так как мое окружение не позволяло мне с кем-то разговаривать на белорусском языке, поэтому переход произошел после переезда в Польшу, когда я прожил здесь больше года. Только тогда я смог перейти на белорусский язык и в тот момент, когда я попал в группу, где можно было вести на нем разговоры».
Леонид считает, что язык — это такой «триггер того, что ты являешься белорусом».
«Если человек в себе сохраняет белорусский язык, то он как бы подкрепляет свою белорусскость. Конечно, я соглашусь, что полностью убрать русский язык — это так сразу не получится. На данный момент, в так называемой Беларуси, так называемой, потому что она не является Беларусью, это больше какой-то Лукастан, белорусский язык, на самом деле — это указатель того, что ты являешься врагом режима, это как клеймо, что ты настоящий белорус.
Процесс перехода на белорусский язык для Леонида был довольно тяжелым.
«Во времена, когда я учился в школе, белорусский язык — это был язык «приехал из деревни». В основном, это был не белорусский язык, а трасянка. Но моя учительница, она вела у нас белорусский язык и литературу, и когда говорила она на белорусском языке, то это было очень красиво. Ты сидел и восхищался тем, как она это делает».
Сейчас Леонид слушает новости и читает на белорусском языке, телефон и переписки — тоже на нем. В семье парня в основном разговаривали на белорусском языке. Когда мать переехала с запада Беларуси в Минск, то перешла на русский.
«Сейчас мы стараемся с ней разговаривать на белорусском. С остальными тоже стараюсь, но это не всегда так легко».
Леонид говорит, что «те, кто на данный момент живет в Польше, они более свободно имеют доступ к тому, чтобы говорить по-белорусски».
«Если исчезнет белорусский язык, то исчезнет и сам белорусский народ. На данный момент белорусы собой ничего не представляют. Они ни истории не знают, ни белорусского языка своего, только населяют белорусскую территорию. Назвать их белорусами — трудно. Если в Беларуси будет дальше режим Лукашенко и он будет уничтожать белорусский язык, то от белорусов ничего не останется. Белорусам нужно сохранить свой язык, так как это указатель».
Леонид добавляет, что белорусский язык — это маленький шаг, который отделяет нас от исчезновения.
«Из языка нужно создать настоящий бренд»
Игорь [имя изменено — прим. Most] перешел на белорусский язык в первой половине 2021 года.
«Триггером стало задержание пенсионеров в электричке за чтение книг на белорусском языке. Тогда ярко почувствовал, что язык в опасности и ему «объявлен» геноцид в Беларуси».
Причиной послужило также и то, что бабушка Игоря в деревне разговаривала по-белорусски.
«Хотя, когда я ее спросил: «На каком языке ты говоришь?», то она ответила: «По-русски». И я себе вообразил: как это за твой язык, на котором ты говоришь всю жизнь, тебя через некоторое время могут привлечь к ответственности. И, конечно, я понял, что белорусский язык не только средство коммуникации, но и настоящее оружие против установленного режима в Беларуси, а также россиян, желающих аннексировать Беларусь по типу Крымского полуострова».
Процесс перехода у Игоря происходил постепенно, начиная с коммуникаций с ближайшим окружением, а потом это перенеслось в более широкие группы общения и на работу.
«Из навыков многое осталось из школы, но с течением времени что-то начало забываться, так как в повседневной жизни белорусским языком не пользовался, кроме того, что слушаю песни по-белорусски таких групп, как NRM, Zet, Бяз назвы, Сцяна и других».
Под влиянием событий 2020 года Игорь начал смотреть телевидение «Белсат», где «все по-белорусски», а также искать YouTube-каналы.
«Книжки на белорусском языке читал с ребенком, что также поощряло и его чаще пользоваться белорусским языком в доме, также вместе смотрим сказки от Маляваныча и многое другое».
Игорь говорит, что разговаривает по-белорусски со своим ребенком. К переходу окружение относится хорошо, так как «самой лучшей аргументацией стали события, которые происходили и происходят сейчас после захвата власти в 2020 году в Беларуси».
«По моему мнению, из белорусского языка нужно создать настоящий бренд, чтобы уже с детства было понимание, что говорить по-белорусски — это здорово. И, конечно, со временем нужно сделать так, чтобы единственным государственным языком у нас был белорусский».
Игорь считает, что белорусский язык нужен белорусам для «самоосознания и самоидентификации среди других жителей планеты Земля».
«Пока не будет распространения белорусского языка в Беларуси, то не будет идти речь о полноценном существовании белорусов как нации. Желаю, чтобы белорусский язык развевался над Беларусью, чтобы опоил каждого своей сочностью, чтобы откликнулся в сердцах наших потомков и звучал из каждого утюга».
Читайте также:
Доступность и дискриминация белорусского языка в Беларуси: результаты нового опроса
