Здесь и далее: скрин видео
Дмитрий Муратов заметил, что ни один депутат, ни тот же сын Медведева, к примеру, на войну не идут, в то время как «облавы по всей стране, чтобы закрыть тысячекилометровую линию фронта». «Потому что это дело народа — идти умирать в окопах. Мы народу заплатим за его смерть».
Муратов вспоминает, что во время чеченской войны была другая атмосфера в стране и была другая ценность жизни солдата.
«Вот вошли в Чечню. Ну вошли типа и вошли. А потом дети начали пропадать: не писать, не звонить. И тогда матери поехали в Чечню исполнять обязанности родины. Они начали их искать».
Женщин поселили в одну из военных казарм, они питались в столовой с военными (только им, в отличие от офицеров, не давали сметану к борщу, вспоминает деталь Муратов).
«Сначала в казарме жило 30 матерей, потом чуть ли не 100». Когда армия уходила, они казарму забрали с собой, а матери остались.
«Они ходили по всей Чечне, обменивались данными о своих детях. Анна Ивановна Писецкая догадалась, что это не ее сын присланный ей в гробу. Нашла она своего сына и нашла мать того, чьи останки были захоронены в его могиле».
Русским женщинам помогали чеченские матери. «В Чечне женщина — это очень авторитетный человек, ее нельзя обидеть, и когда она говорила: отдай пленного, отдавали пленного», — вспоминает Муратов.
«И матери вступились за своих детей. Во многом война была прекращена, потому что матери пошли», — говорит он.
Сегодня же российские матери не едут на фронт искать своих детей.
«А теперь… как грамотно подошло государство к вопросу этой нищеты». Муратов вспоминает, что в Москве, например, в богатом регионе семье погибшего контрактника к федеральным деньгам в 7,5 млн рублей бюджет столицы прибавляет 3 млн рублей.
«Эта же инвестиция в смерть оказывается чрезвычайно выгодной. И люди говорят: ну да, но ведь зато деньги дадут.
Зарплата на предприятии всегда в 10 раз ниже, чем зарплата по контракту в армии. Контрактник, например, из Владимирской области получает 300 тысяч рублей, а зарплата, допустим, на заводе, где делают подфарники, или на заводе вентиляторном во Владимирской области — максимум 25—30 тысяч рублей — в 10 раз война стоит дороже, чем мирная работа», — обращает внимание Муратов.
Смерть становится выгодным делом. «Церковь устроила проект под названием «Смерть в обмен на прощение грехов», а власть — аукцион невиданной щедрости «Смерть как удачное вложение семейных инвестиций».
А человек за службу по контракту, если он погиб, получит столько денег, сколько он должен был бы зарабатывать в течение четверти века».
Муратов вспоминает ответ одной из женщин, любимый брат которой погиб на войне. Сестра взяла деньги за его смерть. На вопрос, как она могла, она ответила: «Если бы я могла вернуть брата, я бы деньги не взяла. А если я не могу вернуть брата, почему я должна терять деньги?»
«Посмотрите, как они относятся к ценностям жизни. Нищета приводит к этому», — считает нобелевский лауреат.
Он вспоминает пропаганду войны и мобилизации, когда купленные блогеры на мармеладе, конфетах и картофеле фри убеждали, что война заберет не так уж и много жизней, людей в России хватает.
«Какая-то блогерша, она была куплена оптом, как и другие блогеры, для пропаганды войны, показала: вот одна картошка, а в пакетике сто осталось. Мы же мобилизуем вот столько, хер с ней с той картошкой, ну она отдаст жизнь. А вот мармелад или конфета, а в пакетике еще 100 конфет. Да что мы будем [волноваться] из-за одной этой конфеты? Пакет жри, картошку жри, забудь об этом одном ломтике и одной конфете.
Ведь люди должны идентифицировать себя с народом и с великой страной, а не со своим узкоэгоистическим интересом, связанным с тем, что когда-то акушерка ударила твоего сына по заду и пустила в эту жизнь.
Путин дал людям величие, минуя стадию комфорта. Это большая социальная инженерия», — резюмирует Муратов.
Читайте также:
«Среди моих знакомых нет даже тех, кто говорил бы «не все так однозначно». Как изменилась жизнь в Санкт-Петербурге с началом войны
Не только енота. Зачем россияне украли останки Потемкина из Херсона
Чалый: Ой, не зря Лукашенко поздравил с юбилеем на своем сайте Петра Петровича Прокоповича
