Татьяна Зарецкая в программе «Жизнь-малина». Скриншот из видео
Адаскевич делится своими рассуждениями в телеграм-канале Belarus Finance.
«Татьяна Зарецкая была представительницей Тихановской по экономике и финансам, поэтому прокомментирую некоторые аспекты этой громкой истории [ее ухода из Кабинета представителей].
Читайте также: Успешная стартаперка или баронесса Мюнхгаузен? Как Татьяна Зарецкая попала в Объединенный кабинет и почему она его покинула
Я детально сфокусируюсь на аспектах, связанных с финансами и инвестициями в стартапы.
Известно, что Зарецкая основала несколько стартапов, и это ключевая часть ее биографии.
Поэтому я представил себя в роли инвестора, проводящего процедуру «должной осмотрительности» («Due Diligence») наиболее известного из них — Laava Tech.
Смысл этой процедуры в выявлении «красных флажков» (подозрительных вещей/несовпадений и так далее).
Наличие таких флажков вовсе не означает, что стартап мошеннический, но если их слишком много — это повод провести детальное исследование или в целом отказаться от инвестиции.
1) Раскрытые инвестиции в стартап — только грантовые и от акселераторов.
То есть, меньший уровень due diligence, чем делают венчурные фонды.
Само по себе это не проблема, но вызывает вопросы то, что учредитель утверждает, что другие инвесторы есть, но их раскрыть не может или не хочет.
Это довольно странно, ведь, как правило, никто не скрывает таких своих инвестиций или инвесторов — особенно венчурные фонды.
2) Цифры выручки, называемые учредительницей ($280 тыс/мес), не соотносятся с отчетностью (менее 100 тыс евро/год).
Она говорит, что основной оборот — в «представительствах» эстонской компании в других странах.
Это значит, что отчетность должна консолидироваться, и выручка и прибыль от них должны быть видны в отчетности эстонской материнской компании.
А единственное известное (польское) другое юрлицо, по которому доступна отчетность, получило грант на около 176 тыс. PLN, после чего была ликвидирована.
Утверждение, что в других юрисдикциях финансовые показатели «раскрывать незаконно» — вызывает недоумение, ведь учредитель, как правило, имеет полное право это делать.
3) Перенос публикации отчетности на более поздний срок. Не обязательно что-то плохое, но часто именно задержка финансовой отчетности является признаком плохого финансового положения или манипуляций с отчетностью.
4) Отсутствие конкретики по прогрессу и результатам разработки продукта/решения.
Лучше всего это видно в отчетности после получения гранта ЕС.
Можно сравнить с другими проектами, получившими гранты: здесь и конкретика «на что потрачены деньги, что сделано, какие инвестиции получены», и прототипы продукта, и главное для подобных проектов — статьи в научных журналах, подтверждающие, что технология перспективная. Ничего этого у стартапа Зарецкой в отчетности нет.
5) Пожалуй, самая существенная часть Due Diligence — разговоры с конкурентами, инвесторами, поставщиками, клиентами, учеными. Словом, с теми, кто знаком с технологией или с деятельностью бизнеса и может квалифицированно высказаться.
Любой венчурный фонд будет таких людей искать и разговаривать с ними.
Самый простой способ для стартапера развеять сомнения — дать контакты нескольких людей с компетенциями и репутацией.
Но публично позитивной рекомендации стартапа Зарецкой пока никто из специалистов в сфере/фондов/клиентов не дал. А для действительно успешного стартапа взять такую рекомендацию, как правило, совсем не сложно.
Таким образом, красных флажков, как говорят, больше, чем на коммунистическом митинге. Доказывает ли это, что стартап —мошенничество? Нет.
Многие стартапы проходили тонкую линию между «преувеличением» и «обманом» и потом становились успешными. Но когда основательница становится кандидатом на политический пост — требования к ней намного более строгие.
Ведь если пропадут деньги нескольких инвесторов — ничего страшного. А вот политическая сила, которая не провела адекватной due diligence (особенно если позиция требует не только способности фандрейзинга, но и знания экономики и финансов), рискует утратить доверие избирателей.
И тем более рискует, когда делает вид, что единственная причина ухода политика — «травля», а не, например, потеря доверия и сомнения по поводу биографии и компетенций.
