— Ян, вы изучаете российское влияние в Беларуси и его эволюцию. В некотором смысле можно сказать, что проводниками, акторами этого влияния является вся государственная система, начиная с Лукашенко и его администрации.
Но если вести разговор об общественных или квазиобщественных организациях, сообществах, течениях — какова структура этого влияния?
— Система российского влияния очень трансформировалась после 2020 года. Ранее россияне вкладывали ресурсы в классическую стратегию «мягкой силы» с созданием своих медиа, с выращиванием своих активистов, с реализацией своих проектов. Это все сохранилось, но они изменили акцент на сотрудничество с режимом. Зачем создавать специальные инструменты влияния, когда все необходимое делает сам режим Лукашенко и связанные с ним активисты?
Если же говорить о гражданском обществе, которое пытаются создать на месте очищенного гражданского общества, то его можно условно разделить на 5 категорий.
Первая — «Встроенные внесистемные». Это структуры, которые возникли во время событий 2020 года с целью поддержки режима Лукашенко. С течением времени они сумели инкорпорироваться в государственную систему. К таким я отношу организаторов провластных автопробегов в 2020 году, которые трансформировались в организацию «Патриоты Беларуси». С ними связан такой деятель, как Станислав Яскевич, который организовывал те автопробеги. После он занимался пропагандой, создав Центр новых медиа. Он работал также на государственном телевидении, участвовал в пропагандистском проекте «В режиме правды» Вадима Гигина. Эти «Патриоты Беларуси» воспринимаются системой как нечто свое. Они взаимодействуют и с чиновниками, и с руководителями БРСМ. Часть этих людей была связана с государством или прогосударственным бизнесом, но это все же структура за пределами государства.
Вторая категория — это «Сильные околосистемные». Наиболее известная структура из этой категории — фонд паралимпийца, мотивационного коуча, пропагандиста и спикера режима Алексея Талая. Деятельность фонда и его руководителя направлена на поддержку Лукашенко и продвижение идеи «Единого отечества от Бреста до Владивостока». Он втягивал оккупированные Россией территории Украины в белорусский дискурс еще до начала полномасштабной российской агрессии. Сейчас его фонд занимается, помимо прочего, и вывозом в Беларусь детей из Украины.
Внутри страны он реализует такие инициативы, как «Силовой марафон Отечество» — это серия мероприятий по силовой и идеологической подготовке молодежи. Этим занимаются такие радикальные сторонники «русского мира», как Петр Шапко — казак, после 2014 года он занимался подготовкой людей для участия в войне на Донбассе на стороне сепаратистов. И Талай спокойно участвует с таким человеком в общественной деятельности.
Следующая категория — «Апроприированные активисты». Здесь нужно прежде всего вспомнить Сергея Луща. Он был одним из самых известных пророссийских активистов в Беларуси. Участвовал в создании организации «Румол» («Русь молодая»), в проекте «Наш Гомель».
Лущ остается проводником российских интересов в Беларуси, он пытался создать политическую партию «Союз». Интересно, что эту партию не зарегистрировали. Система ограничивает активность акторов, которые, несмотря на всю лояльность, могут стать точкой влияния внешних сил, в данном случае Кремля. С точки зрения белорусских властей центр влияния должен быть только один — это их режим. В Москве это хорошо поняли и поэтому реализуют свои интересы преимущественно через белорусский режим.
Лущ регулярно ездит в Донбасс с пулом белорусских пропагандистов, прежде всего с Азаренком и Гигиным. Репортажи о их визитах потом показывают по белорусскому телевидению. Тем самым российская агрессия и оккупация легитимизируются для белорусской аудитории.
Еще один персонаж из этой категории — Дмитрий Беляков. В прошлом он был сотрудником правоохранительных органов. Потом стал экспертом по всем вопросам — по Китаю, по информационной политике, по чему угодно. В чем-то его деятельность дублирует активность собственно российских деятелей в Беларуси, таких как историк Александр Дюков. Беляков также занимается «историческими войнами». Он подобрал псевдоисторика Александра Плавинского, который занимался «исследованием Куропат», утверждая, что там людей убивали нацисты.
Беляков был создателем инициативы «Инфоспецназ», из которого вышла печально известная Ольга Бондарева. Он участвовал в проекте СОНАР российского политтехнолога Семена Уралова.
Четвертая категория — «Старо-новая пророссийская оппозиция». Наиболее известный представитель этого потока — Артем Агафонов, который занимался инициативой «Гражданское согласие» еще до 2020 года. Одной из целей этой инициативы было признание Беларусью российской аннексии Крыма. В 2020 году он не поддержал Лукашенко и даже выступил с осторожной критикой насилия со стороны силовиков. После этого его проекты в Беларуси были почти остановлены и находятся в состоянии анабиоза. Для системы лояльность к ней и к Лукашенко — это критически важный момент.
И последняя, но самая интересная категория — это «Дикие внесистемные».
К ним можно отнести ту же Ольгу Бондареву и Татьяну Сидорович из ТГ-канала «Белоруска «топит». Сюда же можно отнести группу «Спектр», которая организовывала акции в поддержку ОМОНа, и ряд других маргинальных групп, поддержавших власть в 2020 году. Лица, образовавшие «Спектр», до 2020 года повсюду искали заговор, боролись за традиционные ценности. Это люди, которые не способны работать в системе и с системой. Они обижены, что их стараний не оценили.
Подобные же активисты и блогеры создали инициативу «Белый кролик». Это такой условно анонимный ТГ-канал, на котором публикуются доносы на чиновников и провластных деятелей культуры, которых обвиняют в том, что они недостаточно пролукашенковские, прогосударственные. Они в своем порыве называют «скрытым змагаром» заместителя главы администрации Лукашенко Игоря Луцкого, атакуют Министерство культуры. Конфликт, который произошел между Бондаревой и провластным политиком и историком Игорем Марзалюком, также частично связан с группой «Белый кролик».
Для них даже та куцая доля белорусскости, которая сохраняется в белорусском режиме, — национализм.
Часть режима является потомком БССР, потомком красно-зеленой традиции. Они — советские, консервативные, против прав человека, но сохраняют определенный сантимент к белорусчине, пусть и декоративной.
Но «Дикие внесистемные» — они скорее красно-коричневые. Независимая Беларусь, белорусская нация, белорусский язык для них — историческая нелепость.
— Какова степень управляемости этих белорусских пророссийских акторов со стороны Москвы? Она их поддерживает, финансирует их деятельность? Или они достаточно самостоятельны и просто так видят мир?
— Есть среди них акторы, реализующие проекты российских фондов, структур при российском посольстве. Например, это делает Лущ, который такую свою деятельность и не скрывает. Это проекты «Точки роста», «Юг молодой», «Мы вместе». Скорее всего, свои поездки на Донбасс Лущ реализует как раз в рамках «Мы вместе».
Что касается «Диких внесистемных», то их и направлять не нужно, их деятельность по зачистке всего белорусского, в том числе и условных пробелорусских устремлений в госаппарате, полностью соответствует процессу идеологической оккупации.
Но нельзя говорить, что Бондаревой из Кремля дают приказы, какого активиста или чиновника следует начать травить. Люди такого рода действуют, исходя из своей системы взглядов и ценностей.
Хотя время от времени им могут и давать советы, на кого направить активность, в ком еще остался «белорусский ген».
И объектом травли становится, например, музыкальная группа «Дрозды» — абсолютно лояльная режиму, но при этом белорусскоязычная. И поэтому для пророссийских шовинистов в Беларуси они — как красная тряпка для быка.
— Как у этих активистов из 5 категорий соотносятся политические лояльности Лукашенко и Путину? Кто для них «батька»?
— Это сообщество очень неоднородное, там есть и коммунисты, и почти фашисты, и православные фундаменталисты, и ортодоксальные консерваторы — кого там только нет. Отношение к Лукашенко среди них разное. Полагаю, что многие из них хотели бы, чтобы Беларусь была включена в состав России под общим руководством Москвы.
Но они не могут выражать это открыто, так как как только это скажут, то рискуют, что с ними начнут обращаться так же, как и с другими оппонентами режима. Чего они как профессиональные доносчики не хотят и всячески избегают. Поэтому должны «фильтровать» то, что говорят публично. Но ненависть к белорусскому у них очень сильная. Язык они называют «мойвой». И Лукашенко они могут предъявить то, что «взрастил националистов» и что белорусский язык еще кое-где сохранился. Кампания борьбы с латиницей была здесь только первым шагом.
